С весной приходит Валентина. Как хомутчанка преодолела невзгоды и сохранила любовь к жизни

Из большой семьи

Валентина Трофимовна Селихова вышла из коренного хомутчанского рода. В каждом доме семьи были многодетные, а под одной крышей жили несколько поколений.

«Папа мой — Селихов Трофим Никифорович, мама — Селихова Анастасия Степановна. Мамины родители — Польшины Федора и Степан. Последний погиб в 1905 году в Японскую войну. Федора осталась с тремя детьми: Анастасия (мама нашей героини, — прим. Авт.), Флор и Прасковья, двое других умерли», — рассказала собеседница.

Так случилось, что в семь лет Флор ослеп: заболел корью, давшей осложнение на глаза, болезнь лечили народными средствами. Они и ослепили ребёнка. Он прожил 60 лет слепым, занимался торговлей, продавал товар в Обояни. Когда ему вместо денег давали простые бумажки, он, ощутив руками обман, возвращал их хитрецу.

Прасковья, имея троих детей, овдовела — муж погиб в Великую Отечественную. Судьба их матери со старорусским именем Федора повторилась в её дочерях — Прасковье и Анастасии.

«У них в семьях у всех помногу детей было, — продолжила Валентина Трофимовна. — По отцовской линии у моего деда Никифора и бабушки Ульяны родились четверо детей, один из них — мой отец Трофим. Дед имел завод кирпичный, что стоял в Широком лугу, у нас здесь на полях… Там была глина, лепили кирпичи, клали в формы, сделали печь там, дровами печь топили и выжигали кирпичи. Продавали их. А в Пенах церковь строилась красная, так на церковь они возили. Да и люди брали. Тогда ж единоличники были, хозяйство держали…»

Воспоминания у Валентины Трофимовны соединились с рассказами родных. А делится она ими, словно всё сама видела, словно рядом стояла. И хранит в себе эти истории, как самое дорогое.

Из Хомутцов — в Армению, из Армении — в Тулу

В 1936 году, когда здесь настоящий голод был, уехал Трофим Селихов и ещё много его земляков в Армению, в Ереван. Трофим и Анастасия там и поженились. Образования не имели, Анастасия совсем неграмотная была.

В том же году родился первенец — брат Валентины, потому и армянское свидетельство о рождении ему выписали. Ситуация в стране была неспокойная, турки нападали на армянское население. И Трофим Селихов сказал жене, что пора уезжать.

Молодая семья Селиховых с малышом переехала в Тулу. Там у них родилась дочь Зина — старшая сестра Валентины. Отец семейства пошёл работать на шахту. Мама тоже при шахте трудилась, она потом рассказывала детям, что отец их был забойщиком, «бывало, сидя рубил уголь, а бывало — лёжа. Денюжки тяжело зарабатывал».

Однако средств не хватало, а слух о богатой Украине шёл меж людьми. Вот и подалась семья с двумя детьми на шахты Донбаса…

Двое на руках и один под сердцем

Пришёл 1941 год. Война. Шахтёров пока в армию не пускали. Вероятно, надеялись, что война быстро кончится, вот-вот, через неделю-другую. До конца лета Трофим, как и все шахтёры, добывал кокс, который отправляли на Урал. 1 августа 1941 года отца призвали на фронт. Мать носила Валю под сердцем.

«Мамка рассказывала, что им приказали эвакуироваться, так как они будут подрывать шахты. А у мамы двое детей, да с животом. Никуда не тронулась с места, родила меня 5 марта 1942 года. В мае приказали снова уезжать всем. Ничего не поделаешь, мама купила коляску, туда тряпки покидали, какие были, сундук, который даже на поезде ездил в Армению и назад. Погрузили всё и поехали», — рассказала Валентина Трофимовна.

Поездом, на тачке, в сундуке

Полтава. Мать, трое маленьких детей и пожилая землячка из Самарино добрались до железнодорожной станции. Тачка поломалась. На путях возвышался немецкий поезд, гружённый танками. Возможно, на Ржаву.

Мать умоляла сторожа-немца тайно посадить их под танки, чтоб доехать до своих мест. Немец с трудом согласился, но приказал молчать. Сели. Ехали-ехали. Остановились, пошёл с проверкой часовой, по колёсам стучит. И… дети заплакали. Они хотели есть. Немец потребовал их успокоить. Сам ушёл, а женщина уже ждала худшего. Но солдат вернулся с тремя кусками хлеба и колбасы.

«Мама не помнила, куда мы доехали, — продолжила собеседница. — Сошли тайком с поезда. Женщина выменяла свою дожку плюшевую на продукты. Впереди был ещё неблизкий путь. Купила тачку и хлеба. Посадила детей на тачку, меня, двухмесячную, — в сундук и поехала. Только недалеко отъехали, по дороге-щебёнке едут навстречу мотоциклы, много, с немцами. Они с детьми и землячкой стали убегать, прятаться в посадку, а то подавят. Глянула на сундук, а меня нет. С ужасом кинулась назад. Боязно, немцы шли шеренгами, с автоматами… Дошла до дороги, подождала, пока прошли ряды. И бросилась искать меня. Смотрит, навстречу ей немец бежит. Сердце упало — сейчас убьёт, дети сиротами останутся. А он подошёл и объясняет ей с трудом, что в стороне от дороги, на обочине малыш лежит. И ушёл. Дело в мае было…»

Двери из камыша

К осени беженцы приехали в Хомутцы. Спутницу в Самарино оставили, а сами стали пристанище искать.

Смотрят, хатка стоит. Стены да крыша есть, а ещё — большая печь, только без заслонки. Хорошо, что ещё тепло было. Пошла Анастасия к реке, благо, камыша полно было, нажала сушняка, дали люди пеньку, перевязала и сделала двери.

Валентине 3–4 года было, когда мать заказала мастеру в соседней деревне Шмырёво двери, так маленькой девочке казалось, что они очень богатые. В земляной пол мать вбила четыре колышка, досточек не было, в лесу палочек набрала, наставила, чем‑то застелила. Так стол соорудили, за ним и ели скудную еду.

Спали все на печке. Одеться нечем — печь и обогревала. Кровать себе мать из колышков и соломы приспособила. Анастасия Степановна в домик свой приютила и сестру с тремя детьми. Вот уже их восемь стало. В тесноте и голоде да не в обиде. Валентина Трофимовна и по сей день помнит, какую вкусноту ей мама однажды приготовила:

«На Митров день мама где‑то взяла муки, спекла ржаной хлеб и начинила его жареной капустой. Такой‑то вкусный был! Помню, у нас масло было, а у тётки — сахар, вот они сговорились: я — маслю, а ты — сахари».

Вскоре к ним ещё двое бездомных присоединились. Так и стали жить в одной избе, в одной комнате 10 человек: дети на печи, взрослые — на земле.

«Жили-бичевалися»

«Помню, уже мне годика четыре было: в колхозе засуха, не давали ничего на детей. Один мужчина работал в шахте с моим отцом, старый был, выхлопотал оттуда документы, привёз маме. И она получила на детей хорошую по тем временам помощь. Но взять негде было. Ни хлеба, ни картошки, ни обуться, ни одеться. Так‑то жили-бичевалися», — с грустью вздохнула женщина.

Сельскую школу-семилетку брат Валентины Саша закончил и уехал в Грузию к тётке. Одолел десятилетку, работал на заводе заточником, детали вытачивал. От завода его послали в Казахстан на два года. Заботливый брат, зная, как трудно семье, из Казахстана присылал документы в Обоянь на хлеб, который заработал. Анастасия Степановна сама ездила на лошади за хлебом.

Сестра тоже после школы отправилась к тётке в Грузию, после десятилетки поступила в педагогический институт, только вот денег на жизнь не было. И отважная девушка пошла в армию на два года. После службы с подругой поехала в Волгоград, где закончила институт и вышла замуж. Живёт и сейчас там. 13 марта ей исполнится 80 лет. А брат вернулся домой и трагически погиб.

Валентина проходила пешком 7 км до Пен, чтобы закончить 8 классов. И туда, и назад. Когда зима пришла, интернат им дали. Там жили дети из отдалённых сёл. Женщина помнит, как картошку туда возила, а что повезёшь — ничего больше не было.

Закончила школу и пошла работать на свёклу в колхоз, поставили звеньевой. Могла маме помогать — и это было для неё большой радостью.

Влюблённые однофамильцы

Валентина девушкой была ох как хороша! Темноглазая, волосы от природы курчавые, пышные, на лицо красива, мила, скромная, рукодельная да трудолюбивая. А на селе все на виду, не спрячешься. Вот и жених ей сразу нашёлся, едва 18 девушке исполнилось, а ему — 23.

Высокий стройный блондин Иван Селихов только что из армии вернулся. По нему многие девичьи сердца сохли. А где молодёжь встречалась и отдыхала на выходных? В клубе, конечно. Танцы под гармонь, песни, частушки. Пришёл, и сразу ему на глаза Валентина попалась, больше он её из виду не выпускал. Пригласил на танец, проводил, стали встречаться. Судьба своё дело знает, вот и свела Валю и Ваню с одной на двоих фамилией — Селиховы.

Расписали в сельсовете (церкви не было, только молитвенная комната), фамилию менять не пришлось. Свадьбу гуляли целых три дня. Тогда ведь не разносолы важны были, а традиции, обычаи, песни, веселье.

Бабушка подарила своей внучке дорогой по тем временам подарок: шаль, фуфайку и белые валенки.

«Как я стеснялась в белых валенках ходить! Все‑то в чёрных, а я в белых, неудобно, — и сегодня скромничает Валентина Трофимовна. — Мама подарила четыре метра штапеля на халат, а Ванюшка-муж служил в Германии, оттуда привёз шалку с бахромой и скатерть белую-белую с букетами цветов — это свекровь мне подарила. Моя мама пряла, и замуж она меня собирала — рушники, дерюжки ткала — их на сундуки, на кровати, на полы стелили. Раньше так: чем больше рукоделия у невесты — тем она богаче».

На второй день закидали весь дом соломой, а туда мелочью деньги сеяли, чтоб невестка в доме ходила и собирала, не ленилась. На третий — ездили по селу, людей приглашали, в гости зазывали и гуляли.

Жили молодожёны в доме мужа, где были дедушка и бабушка мужа, его мать и брат. Отец его погиб на войне, как и отец Валентины.

Её продолжение

Валентина Трофимовна испытала и познала немало, а учили её не в институтах — учила сама жизнь. Экзамены судьбы она сдавала на «отлично», а подсказок и шпаргалок никто не дарил. Только трудом и потом, болью и слезой…

В 42 года умер её Ванюшка. Скоропостижно. Она ушла на работу и больше его не увидела. Женщине было 37 лет.

Дома шила, вязала, вышивала… К тому же известная на всю округу певунья, артистка. Где только силы брала? Двух дочек похоронила в младенчестве, трёх подняла, и сегодня они уже сами мамы, а некоторые — бабушки. Но Валентина Трофимовна продолжает о них заботиться, всё хочет помочь.

На пенсию уходила с фермы в 55 лет. Хотела ещё поработать, да сложно стало тёлок отдаивать, побегать за ними, загнать, чтобы выдоить. Ночами не спала, переживала, а всё же ушла.

Но сидеть дома эта беспокойная женщина не стала. Пошла на свёклу. Полола вместе с младшей дочкой и её мужем, так вот подрабатывали, мать старалась помочь дочери рядышком с ней построиться. Теперь младшая Наталья (по мужу — Струкова) живёт своей семьёй вместе с мамой, помогает, заботится, трудится в Хомутчанском центре культурного развития.

Старшая Татьяна живёт со своей семьёй в Белгороде, уже вышла на пенсию. Средняя Елена улетела далеко от мамы, да и судьба её не баловала: из Курска уехала во Владимир, там и осталась.

Валентина Трофимовна полетела туда, чтобы как‑то поддержать дочку, и с болью возвращалась назад, оставив её там. Ждёт её и верит, что выйдет на пенсию и вернётся поближе к родным, к маме…

5 марта Валентине Трофимовне исполнилось 78 лет. Никогда не дашь! Лишь морщинки весёлыми лучиками осветили лицо. Боевая, заводная, остроумная, щедрая на шутки. Сегодня для неё счастье — жить подольше для своих детей, помогать, и чтобы у них всё благополучно было.