Елена Сырых: «Всему начало — отчий дом»

А над полем зори рано встают…

… В четыре утра петухи ещё не поют. Лишь собаки изредка тявкнут отзывом на посторонний шум. Но во дворах шуметь начали. Хорошая хозяйка уже на ногах – в селе у любого живность немалая и, чтобы всё управить, на рассвете не залежишься. Вот послышалась ранняя перекличка коров и меж дворов потянулся тёплый, слегка сладковатый аромат только что выдоенного молока.

Утренняя зорька окрасила горизонты, словно разделила жирной полосой общую картину на зелёное и голубое. Во впадинах низин, окутанных серым дымом туманов, завиднелись головы коней, с фырканьем потряхивающих гривой. А по улице послышался женский напевный голос – кто‑то душевно затянул песню.

На запряженной лошадью телеге, позвякивая бидонами и спустив поводья, медленно едет женщина. Едет и отдыхает – есть от чего. То ли с темной рани, то ли с уходящей ночи она уже успела покормить своё хозяйство, выдоить коров, еды семье наготовить, запрягла кобылку и — в путь. Смотрит вдаль, тянет любимую мелодию – в ней и грусть, и тоска, и вся душа женская. Тихое «тпру», четвероногая остановилась. Из дома напротив окутанная овинным парком выбегает хозяйка с ведром молока, сливает пенящийся, еще не остывший нектар и спешит во двор, а певунья, заняв привычное место, отправляется дальше по домам, её ждут. И льётся на сонной заре её одинокий голос…

… Осень грязнится и плачет особенно щедро в деревнях. Уже не вбирающая в себя влагу чёрная хлябь, липнущая ко всему слякоть, огромные болотца, в которых всё живое вязнет, раздолбанные тракторами колеи со шмотками грязи, и всюду – бездорожье, промозглость, жирная топь, в которую и выходить‑то не хочется, а если отважиться, то только в болотных сапогах, да и те не защитят от отскочившей черноземной лепёшки. Но уже ранком укутанные от ветра женщина и мужчина, оба в высокой резине, тянут кто на руках, кто на шее своих ребятишек в садик. Девчушке и мальчугану «ехать» наверху хорошо – чисто и весело. А вот мамка с папкой уже запарились – не близко ведь топать, да ещё по жиже и трясине, да не один километр, из одного села в другое. После ещё на работу бежать, и там не посидишь. Но что поделать? Нужда заставит…

… Бескрайние поля налитой земным соком пшеницы. Что‑то шепчут друг другу колосья, кое‑где в рыжем золоте выглядывают голубые глазки васильков. Ничто не шевельнется от наполненного тяжестью урожая и пришедшего зноя, лишь птичьи крылья расчеркивают воздух на застывшей нивой, то взмывая, то падая в огненный океан. Но всё нарушается грохотом железа. Самое жаркое теперь место – в раскаленной кабине комбайнера, тут не до романтики. Сравнится с ним лишь зерновой ток, только работа тут потяжелее будет – здесь зерно взвешивают, очищают, сушат, при необходимости временно хранят, а семенное зерно сортируют, протравливают, затаривают в мешки. Заведует этим беспокойным хозяйством маленькая женщина. Она любит свои поля и этот хлеб в первозданном виде, и этот настоящий, с привкусом пыли запах уборки, и свою работу с людьми, в шуме, бесконечной суетности дел, когда все мысли – не о себе, не о своём – об общем. Почти круглосуточно она здесь, муж-бригадир тоже всё время в поле, одно слово – страда. Лишь урывками слетает домой – накормить своих да обмыться. Благо, дети уже подросли, и хозяйство управят, и на огороде справятся, да и за собой сами лучше родителей присмотрят. А ток шумит дни и ночи напролет и маленькая женская фигурка лишь мелькает меж машин, огромных буртов зерна и десятков людей, забывших о себе и доме.

… Зима успокаивает крестьянскую жизнь. Словно упавшие на плечи пуховым платком, снега сошли на земную чернь и серость, сдавили мерзлотой, будто специально, дав время на отдых, притупили ежедневную сельскую суматоху. В домах стало спокойнее и светлее, слепящей белизной нарядились сады, поля, стали безлюдны улицы. Узкие протоптанные дорожки к сарайчику во дворе – всё, что теперь нужно. И женщина, привыкшая всю свою жизнь трудиться, снова‑таки не сидит без дела. Рукоделия за год набралось – хоть отбавляй: тёплые вещи связать, подшить, перешить, заштопать. И, конечно, её любимое – вышивка. Уж сколько вышито – постельного, картин, бытовых вещей – а все руки просят взять иголку. Раньше только нитки были, потом её увлек бисер, теперь взялась за новомодное – стразы. Все стены просторного дома, как в галерее, украсила работой своих золотых рук. А сколько раздала, раздарила – не перечесть. И ей не жалко – пусть люди радуются, ведь для чего тогда этот труд, в который вложена душа?

Всему начало – отчий дом.

Елена Александровна Сырых – коренная хомутчанка, ее родители — из Хомутцов. Мать Нина Прохоровна Зоткина (1931 г. р.) работала в колхозе свекловичницей, последние годы – дояркой, умерла в 80 лет; отец Александр Семёнович Зоткин (1936 г. р.) трудился скотником, ушёл из жизни в 1969 год, когда ему было 33 года, от тяжелой болезни, Елене тогда исполнилось 10 лет. В семье было четверо детей: самая старшая – наша героиня (родилась в 1959 году), немного младше её — сестра Татьяна, третьим был брат Алексей, моложе всех Владимир. Все они поднимали семью своими силами, женскими и детскими.

Повзрослевшая Елена окончила сельскую школу-восьмилетку в 1974 году, уехала учиться на мастера-овощевода. Почему выбрала эту профессию – сама не знает. Просто подошло время и нужно было сделать выбор. Все девчонки массово, как это часто бывает, собрались в торгово-кулинарное училище в Белгород. А любимая подружка позвала Лену в Обоянь в педучилище. Начались экзамены, прослушивание на пианино, преподаватель попросил спеть песню. Девчонки о нотах ничего не знали, как и в целом о теории музыки – как там в деревне преподавали, один учитель на несколько предметов. Подружка лишь затянула песню, что пела дома: «Над колхозным над полем зори рано встают. Золотое раздолье, вольно дышится тут».

«Послушали учёные умы сельский фольклор и культурно ответили, что вряд ли из этого что‑то получится. Девчата и растерялись: самим по 15 лет, нигде не были, чужой город и куда деваться? Преподаватели посоветовали попробовать себя в Обояни на плодопитомнике мастерами-овощеводами…», — вспоминает Елена Александровна.

У крыльца родного.

Так и оказались подружки в Обоянском училище на целых два года. В 1976 году получили диплом. В советское время гарантированно давали направления на работу, и направления хорошие: Москва, Ленинград, тепличные комбинаты в Белгороде, Харькове. Елену с группой в 40 человек направили в Харьков в теплицы, а подружка поехала в Разумное, поближе к родине.

Пока были студентками, в учреждение приезжали специалисты из Усмани набирать молодёжь на заочку в техникум на агрономов (совр.: Усманский аграрный колледж – прим авт.). Девушка не растерялась – сдала документы, её приняли на учебу, сначала сессии в Обояни сдавала, потом во время работы ездила в Усмань. Так получила профессию агронома.

Елена Зоткина проработала в харьковских теплицах три с половиной года. С детства привыкшая к тяжёлому труду в многодетной неполной семье, она относилась к делу всегда ответственно и на совесть. Не раз её портрет висел на Доске почёта.

«Когда приезжали с подругой домой на побывку, нас всё время агитировали остаться в колхозе – была нехватка агрономов. И подруга снова повлияла на мой выбор – вернулись в родное село. Приехали мы в колхоз и тут же поставили нас агрономами», — рассказывает Елена Сырых.

Со временем требования повысились – необходимо было высшее образование. Зоткина поехала в белгородский сельхозинститут, хорошо сдала экзамены, два года проучилась, но, как это часто бывает, дальнейшая жизнь внесла свои коррективы.

Надёжный причал.

В 1979 году, в возрасте 20 лет, студентка сельхозинститута Елена вышла замуж за Юрия Васильевича Сырых и взяла его фамилию. Их самарино-хомутчанский роман развивался стремительно: познакомились в августе – в декабре свадьбу сыграли. Жили поначалу восемь лет в Самарино у свекрови.

Вскоре родилась дочь, через два года – сын. Девочка сильно заболела и Елена Александровна месяц пролежала в больнице.

«А дома огромное хозяйство из всякой живности ждало — взяли всех, от коров до кур. Какая там учёба! Отстала сильно от своих и высшее пришлось оставить. До сих пор хранится зачётка – открою, посмотрю и закрою. Прошлое не воротишь», — вспоминает Елена Александровна.

Молодая женщина всё время просила начальство перевести на другую работу, теперь семейному специалисту и матери двух маленьких детей было очень тяжело в ненормированной непоседливой должности. Агроном в 6:00 уже должен был быть на планерке, а дальше весь день — по полям, на своих двоих. Для домашних дел оставались только ночи. Она и не спала. Чуть свет – с мужем тащат на себе по бездорожью малышей в садик в Хомутцы. Отбегав около 3 лет, судьба, руководство и приезд нового агронома пошли ей навстречу – Елена Александровна ушла на освободившееся место бухгалтера по зарплате, где отработала больше 10 лет.

Дети подрастали и во многом помогали по хозяйству. Школьница-дочь уже коров доила и банки закрывала. Стало полегче. Колхоз дал семье Сырых жилье в Хомутцах – поближе к работе и школе.

«Сначала обрадовалась, а как зашла – ахнула: стенки стоят голые, не штукатурены, окна дырявые», — рассказывает Елена Александровна. 

Испугалась, что делать‑то здесь, с чего начинать?

«Всё время исправит, всё это поработается и сделается», — утешила тогда меня мама.

Так семья и перешла, жили, достраивали, обживали. 

Там, где нужнее.

Все мы разные в разное время. И сегодня в стране повсеместной пропагандой с экранов почему‑то стало зарабатывание больших денег быстро, без всяких затрат сил, ума, таланта, типа «хочу туда, где нет труда и каждый день – зарплата». Наша героиня этого не понимает, она никогда не стремилась к легкой жизни. Можно сказать, и не хотела.

«Так уж устроено и не нам отменять: за всё в этой жизни нужно платить, только плата у всех разная. Я с юных лет всегда шла и была в гуще людей, событий, упорного движения к лучшему результату. И вся надежда – на свои ноги и руки, натруженные, грубо расчерченные метками недармовой жизни», — рассказывает Елена Александровна. 

В колхозе возникла необходимость – не было заведующего током. Прямо сказать, не женское дело. Елена Александровна уважила председателя – с тихого бухгалтерского местечка пошла работать завтоком, много лет трудилась инженером по технике безопасности, а летом она денно и нощно пропадала на току. Кроме того, около 15 лет была председателем профсоюза. Любую работу свою любила и тянула на себе, трудилась на совесть. Потому и грамот много, и по сей день её не забывают.

Доработала до пенсии, на отдых уходила с должности кладовщика на складе зерна — пенсионеров сокращали. Трудно было привыкать дома сидеть. По прошествии двух лет подвернулась работа молокосборщика, соседский паренек попросил на время подменить. И снова не отказалась – как не выручить человека?

«Сначала все мне хитро было, непривычно – лошадь, бидоны, а потом свыклась. Да так и 4 года «прометелила» сборщицей молока, к пенсии прибавку заработала. По 30 тонн в месяц (считай, каждый день по тонне) собирала с сельских домов домашнее коровье молоко – тяжёлая работа. Сколько на себе перетаскала?! Всю деревню объезжала на лошади. Доставляла свой товар на молочный блок, приезжали машины и забирали», — вспоминает Елена Сырых.

Женщине очень нравилось работать с людьми. Выезжает в пять-полшестого утра, дома уже всё поподелала — жизнь‑то в селе рано начинается. Запрягла кобылку. Рассветные женские песни эхом раздавались на всю округу, а смирная лошадка не спеша брела да слушала. И ещё б работала, если б не травма: жеребенок потащил верёвку, женщина упала и сломала руку. После 4 месяцев больничного врач запретил ей поднимать тяжести и перегружаться. Больше уже никуда не пошла. Вскоре не стало и колхоза…

Дорога от порога.

Говорят, семья – этот труд двух людей на одну цель. Именно так жила семья Сырых. Отец с матерью всю жизни отдали родной земле, работе на ней. Дети, видя и понимая этот уклад, этот дорогой ценой добытый хлеб, росли соратниками в общем деле. На них тоже лежала ответственность за благополучие в доме, имелись обязательства перед собой и каждым. Может, потому дочь и сын выросли самостоятельными, трудолюбивыми, целеустремлёнными людьми, которые своим трудом добились того, что сегодня имеют.

Они закончили хомутчанскую школу. Дочь поступила в кооперативный институт по налоговой части, получила диплом, уже много лет живет в Белгороде и работает в банке. Купили с мужем квартиру. У них уже взрослая 19-летняя дочь-второкурсница.
Сын сначала учился в 33-м училище на автомеханика, жил вместе с ребятами из института. Решил, что не уступает ни в чем им в учёбе и пошёл получать высшее образование менеджера-экономиста в кооперативный. А за год училища приобрёл себе несколько категорий, специальностей. Словом, время не терял.

Учить двоих на платном, имея копеечные зарплаты, — этот вопрос остро встал в семье Елены Александровны и Юрия Васильевича.

«Вместе решили сделать всё, но обоим детям дать дипломы. Здесь и помогло неслабое хозяйство: 3–4 коровы, 6–8 поросят, несколько свиноматок, куры, утки, гуси – всё было. Сколько тяжестей перетаскали на себе: хозяйство ведь кормить надо было, по два КамАЗа жома привозили, разгружали, сколько сена заготавливали, сколько ночей недоспанных в навозе, в зное и морозе! Решили с мужем сдать часть живности и выучили всех», — рассказывает Елена Александровна. 

Сын стал индивидуальным предпринимателем, под Белгородом в Таврово построил дом, 9 лет назад женился, живёт там с семьей и двумя маленькими детьми (сын и дочь). Год назад их постигло большое горе: при прививке второму ребенку – долгожданной новорожденной Стеше — была занесена инфекция вирусного минингита. Девочка покинула мир шестимесячной. Это горе нельзя рассказать словами – и не будем. Скажем лишь, что в утешение родителям была послана свыше не так давно родившаяся дочурка. И любящий папа сидит с ней в декретном отпуске, работает мама.

Горит добрый свет.

Елена Александровна, эта обычная русская женщина, – умелая рукодельница, вышивальщица, золотые руки. Страсть к иголке с ниткой у неё появилась давно, ещё в детстве. Елена была маленькой, мама уходила на работу, а маленькая проказница залезет в её вышивальные дела, накулюкает там от души и спрячет.

«Возвращалась уставшая мама и давай все распускать да приговаривать: опять ты залезла, опять все захомутала!», — вспоминает ЕленаСырых.

Мама учила её вышивке, а сама вышивала мастерски, сколько у неё портретов, картин было, вышитого постельного белья!

«Это была действительно уникальная, дорогая работа – ведь не было тогда всех сегодняшних удобных приспособлений, готовых цвето-цифровых рисунков. Лишь глаз, вкус и дар женщины. Часть работ храню как память о маме», — говорит Елена Александровна.

Когда поехала в Харьков, сколько радости было: большой выбор канвы, ниток разных – полно всякого добра. Елена вышивала там много, помимо другого штук двадцать только наволочек крестиком вышила, девушек в общежитии этому научила. Так ночами, вечерами, за девичьими разговорами они готовили себе приданое, украшали нехитрую одежду.

Елена Александровна вышивала сколько себя помнит, а кроме того, ещё и вязала вещи спицами. Только вязка как‑то отошла, а вот близкая сердцу вышивка так и осталась. На ней бушуют маки, пестрят поля, распускаются бутоны роз, синева васильков и колокольчиков. Свои работы, не скупясь, щедро раздаёт: родным, подругам, знакомым, на дни рождения, праздники, в сельскую библиотеку.

Не так давно пришёл бисер – начала бисером украшать и картины, и иконы, последние она освящает в храме.

«Втянулась, дело и пошло. Начинала с маленьких работ, потом — больше. Набираю на рынке на заказ – занятия на всю зиму. Да и летом по сильной жаре днём в доме прохладно, вот и рукодельничаю. Сумка около 10 кг – это бисер на зиму. Теперь в моду вошли стразы – ещё лучше, ещё красивее. Теперь ими «пишу» свои картины», — рассказывает Елена Сырых.

Но не только этим заняты её дни: разводит комнатные цветы, поёт в хоре, ведёт в ДК детский кружок по рукоделию.
Елена Александровна с супругом через год в декабре отметит 40-летний семейный юбилей. Это особый дар, «дар немногих – жить одной дорогой». Каждый из них хранит его в душе. Везде и всюду они вместе. И опять у них с мужем беспокойное хозяйство: утки, гуси, индюки, куры, 6 дойных коз.

«Хозяйство держим – как без него? Творожок, сметану сама делаю, молоко всегда свое есть. Что остается — раздаю друзьям, подругам, просто так. Пусть людям хорошее будет»,- смеётся Елена Александровна.

Пусть будет хорошее и этой неустанной женщине, которая каждый день, управив все свои дела, не взирая на поздний час и ноющие ладони, садится в кресло за любимую работу. И под рукою распускается цветок…