Николай Сергеевич Никитин. «Моё детство и юность»

Большой популярностью пользовался футбол. Ребята тренировались ежедневно. Часто проходили товарищеские матчи. Ивнянцы охотно посещали такие игры. Приезжали и футболисты из других мест. Когда проходили футбольные соревнования с чужаками, болельщиков приходило в несколько раз больше. Никаких скамеек для зрителей в то время не было, поэтому все сидели на траве. Мы, пацаны, занимали такие места, куда чаще вылетал с поля мяч. Каждый из нас старался перегнать друг друга, чтобы завладеть мячом и «отправить» его снова на поле, легонько стукнув по упругой коже ногой. Какое же невыразимое удовольствие получаешь от запаха кожи и звука удара по мячу!

У нас, у мальчишек, были свои кумиры. Это капитан команды. К сожалению, не помню его фамилии и имени. Он приехал из Курска, работал в Ивне председателем общества физкультуры и спорта. Обожали мы игроков Дмитриева Алексея (по подворью — Дуб), Швеца Михаила, Чернухина Дмитрия, братьев Янковских, Колчевых, Коровянских, Ольшанских. У Николая Янковского удар был сумасшедший: бил от ворот до ворот.

С замиранием сердца мы смотрели на мяч, летящий «свечкой» выше макушек сосен. Мастерами таких ударов были Алексей Дмитриев, Михаил Швец, Николай Янковский.

В то время мне и моим друзьям было лет по двенадцать — четырнадцать. Мы организовывали свой «футбол», подражая взрослым ивнянским футболистам.

Вместо мяча у нас был клубок из тряпок, туго перевязанный нитками. Несмотря на то что это были тряпки, «мяч» получался жёстким, и мы частенько травмировали им пальцы ног, но всё равно продолжали гонять этот «мяч». Бегали за ним, как стадо овец. Бывало, дело доходило до слёз от обиды, что не удаётся ни разу ударить по «мячу». Помню, как не раз наш «мяч» от сильных ударов взлетал вверх, а вниз возвращался рассыпанными по земле тряпками. Что дальше? А дальше «капитальный» ремонт «мяча», и снова в бой!

Однажды на стадионе появился незнакомый парнишка и стал наблюдать, как мы терзаем «мяч». Смотрел-смотрел, а потом подходит к нашему капитану Митьке Ланцову и спрашивает: «Меня примите в свою команду?» Митька тоже с вопросом: «А ты кто такой?» «Колька Поляков», — прозвучал ответ. «У Полякова мы тебя не видели», — продолжает разговор капитан. «Так он же мой дядька, а его сыновья — мои двоюродные братья», — объясняет парнишка. «А где ты живёшь?» — спрашивает Ланцов. «У деда Семёна Семёновича Позднякова», — слышим в ответ.

Разобравшись наконец, кто этот паренёк, все стали с ним знакомиться. Через какое-то время Колька твёрдым, решительным голосом обращается ко всей команде: «Так, как вы играете, не дело. Вы все гуртом бегаете за мячом с одной целью — отнять его и ударить по нему. Так в футбол не играют. Мяч надо постоянно передавать друг другу, стараясь перехитрить соперника. Я предлагаю вам назначить меня капитаном». Мы согласились.

Колька рассказал обязанности вратарей, защитников, полузащитников, нападающих и расставил всех на поле согласно правилам игры. С этого дня мы начали играть по-новому.

Николай Поляков (мы прозвали его Поляком) был сильно озабочен отсутствием настоящего мяча. И эту проблему он решил по-своему.

Как-то я пришёл в магазин Кондрата Конина и встретил там Николая. Я что-то купил и собрался уходить. Людей в магазине в это время было много, не протолкнуться. Николай мне говорит: «Я сяду в этот короб из-под спичек, а ты прикрой меня». Я не согласился это делать и посоветовал Николаю отбросить прочь свою затею.

Вернувшись домой, я отдал покупки матери, а сам отправился к дедушке. Чуть поз­же сходил в гости к дядьке Вите. Он жил через дом от деда. Там встретился с Витуськой и Юриком, и мы вместе пошли в сад за фруктами. Тётка Паша никогда нас за это не ругала.

Вечером, часов в семь, я вернулся домой. Вскоре с работы пришёл и отец. Он спрашивает у матери: «Клав, ты новость слышала?» «Какую новость? Вроде ничего нового нет», — отвечает мама. «Ну вот тебе и на! Под носом новость, а она ничего не знает. Магазин среди белого дня обобрали», — говорит отец. «Как так? Кто? Чей магазин?» — удивилась мама. «Азарова магазин. Да неизвестно, кто обобрал. Прямо у милиции под носом», — рассказывает отец. «Ну и дела пошли… Так и милицию оберут…» — возмущается мама.

На улице было уже темно. После такой новости мне не сиделось дома, и я решил пройтись по парку. Не могу вспомнить, кого из ребят встретил на подходе к парку, но помню, что шёл мне навстречу. Я спросил, где пацаны. В ответ услышал, что все в парке, но они как-то странно себя ведут, не обращают на него внимания, а кучкуются вокруг Поляка.

Мы вместе пошли к ребятам, но тут Николай Пленингер говорит, чтобы мы отошли от них, но при этом угостил нас дорогими конфетами. Гордость у нас есть. Не хотите общаться, и не надо! Гуляйте сами. Я только спросил: «Микола, ты именинник, что ли?» Николай ответил: «Нет, не именинник. Это Поляк угощает».

Потом в толпе мы увидели Мишку Сорокина. С ним, оказывается, ребята тоже не пожелали общаться. Вот тут-то я подумал, что кража в магазине — дело рук Поляка, но никому ничего не сказал. Позже ещё произошли кражи в трёх ларьках.

На второй день я пришёл на футбольное поле, расположенное около школы, в наде­ж­де, что меня допустят к игре в футбол. Смотрю: Николай надувает настоящий кожаный мяч. Надул, зашнуровал, попробовал поводить мячом, а он не прыгает. Слабо надул. Теперь начали по очереди дуть в трубочку, передавая мяч друг другу. Надули как надо. Мяч стал прыгучим. Гоняли мы тот мяч до позднего вечера. И так каждый день. Моя позиция на поле всегда была на левом или правом крае. Я одинаково играл как левой ногой, так и правой. Иногда заменял вратаря.

Поляк так нас выдрессировал, что мы обыгрывали все уличные ивнянские команды наших ровесников.Слава о нашей непобедимости понеслась по всей Ивне. Узнав о нас, совхозские футболисты в возрасте от пятнадцати до двадцати лет вызвали нашу команду на «дуэль».

Игра состоялась в один из осенних дней во второй половине. Собралось много болельщиков разных возрастов. Проходившие мимо мужики останавливались в недоумении. Что происходит? Взрослые футболисты играют с сопляками? Как это понимать?

По итогам первого тайма счёт был 5:0 в нашу пользу. Во втором тайме мы ещё забили несколько голов, и наши соперники стали сильно нервничать: то подставят подножки, то схватят за майки и задерживают наши движения. Дело дошло до того, что совхозные начали нас лупить. Мы мяч в руки и бегом с поля. Наши болельщики взорвались: «Чего руки распускаете? Не умеете играть — не играйте! Уходите отседова, а то мы вам сейчас покажем кузькину мать!»

Так матч и не закончился, но победа была на нашей стороне.

После той игры прошло несколько дней. Я был у деда. Заходит дядя Витя. Дед у него спрашивает: «Вить, что ж вора нашли али нет?» «Нашли», — отвечает дядя. «Кто же это?» — снова дед с вопросом. Я слышу ответ, подтвердивший мои догадки: «Сынишка Владимира Николаевича Полякова».

Дело в том, что дядя Витя в то время работал в милиции и знал все подробности поимки воришки. Оказывается, в милиции, проанализировав имеющиеся факты краж, пришли к выводу, что это дело рук одного подростка или нескольких, и решили проследить за поведением ребят. Вскоре обратили внимание на поведение Николая. Откуда у него деньги на мяч, гетры, конфеты?

Один из милиционеров заметил, как Сашка Дмитриев покупал на базаре сало и другие продукты. Семья Саши жила очень бедно, и то, что он приобретал такие продукты да ещё и в большом количестве, вызвало подозрение. Милиционер втихаря последовал за ним.

Саша не пошёл в свой дом, а нырнул за сарай, а там на расстеленной редюшке были бутылки с водкой, закуска и другие продукты. Вокруг сидели около десятка ребят.

Милиционер быстро вернулся в милицию, взял наряд, и через несколько минут были арестованы Николай Поляков, Гришка Севрюков, Митька Ланцев, Сашка Дмитриев, Димка Огарков, Леонид (кликуха Кинзела) Застрожный.

Николай на допросе старался втянуть «в дело» Митьку и Лёшку Застрожных, Димку Огаркова, но из этого ничего не получилось. Потом он чистосердечно признался, как обокрал магазин. В обеденный перерыв пошёл сильный дождь. Улицы опустели. Он выставил шибку, залез через окно внутрь и взял что хотел. Также признался, как «обчистил» три ларька.

В шестидесятых годах Лёшка Застрожный мне рассказал, что Поляк, когда обворовывал один из ларьков на улице Верхний Маздок (на этом месте сегодня стоит дом сына Василия Антонова), поставил его и брата Митьку на шухер, а сам полез внутрь. Это было часов в десять вечера. Они услышали шум проезжающей по улице машины, сильно перепугались и удрали.

На какой срок осудили тогда Николая, я не помню. Жалко его. Смышлёным был, мог многого добиться в жизни.

После ареста Николая Полякова наша футбольная команда рассыпалась, но вскоре нас «подобрал» капельмейстер Николай Иванович. Он собрал мальчишек и посадил за пюпитры с нотами. Потом каждому вручил инструменты духового оркестра. Мне выпал школьный барабан. Сначала мы разобрались с нотами, научились правильно их выдувать, потом выучили «Интернационал», «Марсельезу».

Николай Иванович дирижировал оркестром. Как-то он подходит ко мне, забирает барабан и говорит: «Не слушается. Нет эффекта от этого барабана». У меня руки опустились. Спрашиваю: «А я как?» «Бери эуфониум. Для тебя подойдёт», — посоветовал капельмейстер.

К 1937 году мы уже играли те же произведения, что и ивнянский духовой оркестр, состоящий из взрослых мужиков. Это вызывало у людей удивление. Мальчишки же, а играют не хуже взрослых!

Но скоро всё оборвалось. Под суд попал Разин. После его ареста жизнь в Ивне круто изменилась. На его место пришёл другой человек, который решил, что руководитель духового оркестра должен работать, как и все люди, а эта его «оркестровая» деятельность будет общественной нагрузкой. Николай Иванович не смог убедить того нового начальника, что работа капельмейстера — это тоже труд. Бросил он тогда всё и уехал из Ивни. Качества игры уже не было, и оркестры распались.

В парке для нас, подростков, места не стало.

Но мы не унывали. В Ивне в те годы председателем физкультуры и спорта района работал Стрепков. Мы, пацаны, ходили за ним по пятам, настаивая записать нас на сдачу норм ГТО. Он долго упирался, но наша настырность взяла верх, и Стрепков (не помню его имени и отчества) начал проводить с нами тренировки по бегу, подтягиванию, отжиманию, стрельбе из мелкокалиберной винтовки, прыжкам в длину, в высоту. Нам очень хотелось пострелять из боевой винтовки, но «уломать» Стрепкова не удалось, не согласился. Стреляли на полигоне в Красненском лесу.

В памяти запечатлелось уважительное отношение людей к Разину. Хочу подчеркнуть, что при нём были очень высокие урожаи зерновых и свёклы.

Николай Сергеевич Никитин