Инстинкт матери. Почему бурьян за огородом стал для ивнянской кошки дороже теплой коробки

— Что ты творишь? Что делаешь? Чего молчишь – я тебя спрашиваю? Нет, ты отвечай! Чем ты только думаешь?!

Проходя мимо дома соседей, я невольно остановилась и прислушалась. Соседская девчонка лет двенадцати с очень милым, деревенским именем Маня (так еёзвали в семье) кого‑то отчитывала. Мое любопытство взяло верх – решила приблизиться и узнать, кто же так провинился.

Стараясь не шуметь и ступать на цыпочках по наполовину сухой траве, я двигалась навстречу крику. Чем ближе приближалась, тем отчетливее понимала, что никого рядом с девчонкой нет. Когда осталось всего несколько метров, увидела одну только на солнышке сидящую кошку. На всякий случай огляделась – не будет же Манька с кошкой ругаться! Но никого поблизости не было.

Анфиса (так звали кошечку) сидела у крыльца дома, похлопывала по нему своим пушистым хвостом и очень внимательно, можно сказать, разумно внимала лекцию маленькой хозяйки.

«Ты же мать! Ты должна понимать, где лучше твоим детям, должна заботиться об их здоровье! Я же тебе помочь хотела, а ты?! Ты, Анфиса, совсем безбельмесная!», – продолжала на высоких тонах Манька.

Манька выступала от всей души. Можно сказать, что накопилось. Причём, она совсем не понимала значение последнего слова, да и в роли матери еще не успела побывать, но искреннее негодование вместе со словами сыпалось на животное. Анфиса, скорее всего, тоже многих слов не понимала, но чувствовала настроение и интонацию Маньки, потому близко не подходила и ластиться ей не хотелось.

А дело было вот в чём. Не так давно Анфиса окотилась, приумножив и без того немалое хозяйство Манькиной семьи на пять маленьких душ. Окотилась от дома неблизко, аш за огородами, на месте открытом, всеми ветрами продуваемом, в зарослях высокой травы с лопухами. Члены семьи заметили, как кошка то и дело наведывается в свое травяное укрытие. А тут ещё и резко похолодало, несмотря на середину лета. Вот и стало всем жалко многодетную мать с детьми.

Манька её особо любила и потому больше всех переживала. Чтобы любимице было удобно и тепло, она занялась обустройством нового жилища в сарае. Нашла уютный уголок, расчистила его, поставила просторный ящик, утеплила его со всех сторон, а рядом поставила тарелочки с едой и водой.

Перенести пушистую семью было непросто. Анфиса не понимала, что от нее хотят, переживала, оглядывалась на своих маленьких несмышленышей, озиралась по сторонам. На новом месте кошка долго принюхивалась, осматривалась и не спешила располагаться, лизала каждого своего малыша – она словно пересчитывала, все ли на месте.

Манька ушла, чтоб не мешать новоселам. Не приходила до полудня следующего дня. В обед она все‑таки решилась пойти проведать своих пушистых. И опешила. В ящике никого не было. Посмотрела по углам – нигде никого. И тут Манька смекнула.

Девчушка кинулась в конец огорода. У кучи травы в небольшой ложбинке лежали Анфиса и её дети. Мать нежно вылизывала котят, а те мирно спали.

«Ну это ж надо!», — как‑то по‑взрослому вырвалось у Маньки.

Она снова побежала к дому, хватила ящик и помчалась снова перетаскивать Анфиску с потомством в сарай.

Но это было бесполезно. Через день кошка снова перенесла котят на прежнее место. Она бережно брала их зубами за шкурку и медленно несла драгоценную ношу. Издалека мать походила на такого кото-аиста, разносящего детей.

Манька снова отчитала свою любимицу, вкладывая в свою речь самые яркие доводы.

«Какая же ты мать?! Ты же должна чувствовать, где теплее, удобнее. В сарае ведь тепло, никто не тронет. И дождь ни по чём. У тебя же должен быть материнский инстинкт! Что ж ты творишь?!», — недоумевала девочка.

Однако, несмотря на бесконечные девичьи лекции на материнские темы, пушистое семейство на следующий день снова передислоцировалось на старое место. Чем уж кошке так нравился этот пятачок — Манька недоумевала. И в конце концов сдалась чему‑то ей неподвластному.

Девочка принесла туда груду материалов, досок, тряпок старых и соорудила небольшой домик в траве, закрытый от ветра и дождей. Сюда и мисочки с едой поставила.

Манька внимательно смотрела на довольную Анфиску и радовалась за подругу. Да, это было для кошки важное место — маленький кусочек земли, где она родила своих любимых детей. Она выбрала его под каким‑то необъяснимым чувством, инстинктом матери, ищущей лучшее для малышей. И ее все время тянуло сюда…

Кошка благодарно боднула Манькину руку головой и ласково потерлась. Хорошо, когда понимают…