Погиб в Курской битве. Как семья из Вознесеновки хранит память о танкисте

На братской могиле в Вознесеновке среди фамилий погибших в годы Великой Отечественной войны есть имя командира танка первой отдельной танковой бригады гвардии лейтенанта Евгения Маратканова. Заведующая Вознесеновским филиалом им. Н. С. Косова Ивнянского историко-краеведческого музея Нина Михайлова поделилась, как переплелась судьба её семьи и молодого военного.

«Экипаж танка Т-34 под командованием лейтенанта Маратканова перед битвой на Курской дуге был расквартирован в доме у моей бабушки – Дарьи Никитичны Филатовой во Владимировке. В течение весны и первого месяца лета 1943 года танкисты жили бок о бок с моими родными», — рассказала ивнянка.

С завода – под Курск

Евгений Маратканов родился и вырос в крестьянской семье, с отличием окончил среднюю школу в Можге. С детства он мечтал быть танкистом, поэтому поступил в Саратовское танковое училище. Закончив его в звании лейтенанта, был направлен в Нижний Тагил. Там прямо на заводе получил танк Т-34, и на поезде со своим экипажем был направлен на фронт. В дороге своим родителям Евгений отправил письмо со словами: «Едем на фронт бить гадов!» В конце марта 1943-го, после выгрузки на железнодорожной станции Курск, танкисты совершили марш своим ходом. Они прибыли в Ивню, где располагались в течение нескольких суток. Затем танковая бригада, где служил Евгений Маратканов, была передислоцирована во Владимировку.

Экипажи размещались по хатам у местных жителей. Танки и машины были окопаны и замаскированы в укрытиях возле хат и сараев. До участия в боевых действиях танкисты вместе с мирными жителями рыли противотанковые рвы, занимались боевой, тактической и политической подготовкой. Готовили к сражению оружие. Нина Михайлова приводит ещё одну выдержку из сообщения Евгения домой:

«Пишу это письмо вечером, после хорошо проведённого дня. Нас послали охранять лес на несколько дней. Живём словно на гражданке. Положение на фронтах тяжёлое. Фрицы вчера опять стремились бомбить город, но наша зенитная артиллерия открыла заградительный огонь и они ушли не солоно хлебавши. Ребята выполнили своё дело, которое и ко мне приближается….»

Гибель в начале сражения

В эти июльские жаркие дни мы все вспоминаем о тяжелой, кровопролитной битве под Прохоровкой. Тот июль 1943-го, по рассказам бабушки и родных Нины Михайловой, был таким же жарким.

Долго не гасла вечерняя заря. По небу, окрашенному в малиновый цвет, разметались перья жар-птицы. Послезавтра – день Ивана Купалы, до войны в это время начинался покос. Поля и нивы наполнялись запахом скошенной душистой травы.

Ночь быстро растворилась в прозрачной дымке восхода. На передовую выехали полевые кухни. Сменились расчёты. Неутомимые связисты проверяли провода, тянувшиеся от батальонов к штабу бригады. Наблюдатели следили, не появятся ли в небе вражеские самолёты. Солнце поднялось, на выгоревшем небе ни облачка. То же, что вчера и позавчера: жар, зной, тревожный сон, томление и бесконечное ожидание.

Экипажи были подняты по тревоге. Немецкие танки шли лавиной на наши позиции. Это был страшный бой. Стоял гул, летели снаряды, мины и пули. В клубах дыма и пыли в смотровую щель танка не было видно белого света. Евгений открыл люк, поднялся из него по пояс и в таком положении командовал экипажем. Осколок немецкого снаряда оборвал жизнь отважного командира. Ему было 20 лет. Экипаж вернулся во Владимировку, где положил своего погибшего товарища на опушке леса, и сразу устремился обратно в сражение. Из боя танкисты уже не вернулись. Дарья Никитична со старшими сыновьями похоронила Евгения Маратканова там же, на опушке леса недалеко от села.

Филатовы и Мараткановы

Нина Михайлова признаётся, что не надеялась найти какую‑либо информацию о Евгении Маратканове. На сайте «Память народа» в донесении о безвозвратных потерях были данные о датах его рождения и гибели, а также информация о его родных и о том, откуда он призывался.

Свои поиски ивнянка начала с места призыва – города Можги. Написала на электронный адрес местного музея. И была удивлена, когда получила ответ от коллег. У них архивах хранится переписка матери Евгения Маратканова с Дарьей Никитичной. В письме от 7 июля 1979 года бабушка Нины Михайловой рассказывает:

«Здравствуй, дорогая Пелагея Васильевна! С приветом к Вам Дарья Никитична. Сегодня у меня день некоримый, томительный. Убило в 9 часов этого дня Женю. Почти сорок лет лежит мой Женя в сырой земле. Как я этот день переживаю каждый год, Пелагея Васильевна! Сегодня пекла блины и пеку их всегда в этот день. И помянула Женю и его товарищей, и всех воинов, что защищали нас, наших детей и нашу Родину. Я его не родила, но косточки его дважды хоронила. Хоронила в лесу, а потом когда в Вознесеновке хоронили в одном гробу и Женю, и Яшу, и Васю, и доктора Куликова».

Евгений Маратканов не был награжден наградами, он погиб в одном из первых своих боёв. Но от этого его подвиг не умаляется.